Ваську выгнали. Снова. Третий раз за его недолгую жизнь. Не везло ему от слова совсем.

Ваську выгнали. Снова. Третий раз за его недолгую жизнь. Не везло ему как-то.

Ему только год исполнился, а уже из трёх семей выкинули. Ну как выкинули. Сначала передавали из рук в руки. А потом… Потом просто вынесли во двор, отошли подальше от дома и опустили в мусорный бак. И убежали. Чтобы он не нашёл дорогу обратно. А он и не искал.

Он всё понял. Сразу. По выражению лица мужчины. Жена его очень расстроилась, когда Васька поцарапал новый кожаный диван. Очень дорогой. Она и вынесла приговор. А муж? Что муж? Он всегда со всем соглашался.

Взял под мышку годовалого кота и понёс к контейнеру в соседнем дворе.
Васька даже не побежал бы за ним. Нет, не побежал. Он видел приговор в его глазах и понимал: всё бесполезно. Хотя бы попрощался по-человечески. Погладил. Попросил прощения. А так…

Вышло как-то не по-людски. Будто ведро с мусором вытряхнул.

Васька вздохнул и попытался найти в отходах что-то съедобное, перекусив кусочками старой курицы. Выбрался и сел рядом с большим зелёным баком. Стал смотреть на солнце.

Щурился, но не отводил взгляд. От этого большого светлого круга шло тепло. И ему это очень нравилось.

Это были последние лучи. Лучи лета, осени, зимы. Лёгкое потепление. И корочка льда растаяла.

А в душе Васьки замёрзла.

Вечер и ночь выдались холодными. После заката ветер и мороз взялись за своё.

Рыжий кот замерзал. Он не знал, куда идти и где прятаться, поэтому…
Нашёл большую кучу пожухлых рыжих листьев и зарылся в них. Свернулся клубком. Сначала было очень холодно, и он дрожал, но потом…

Потом, когда от ветра с мокрой ледяной крошкой его рыжая шерсть одеревенела, ему почему-то стало теплее, и дрожь прошла. Какой-то голос в глубине шептал добрые слова.

Те, что убаюкивали и предлагали закрыть глаза, забыть про все обиды и несчастья.

«Свернись ещё и спи. Спи, спи, спи». Он чувствовал тепло.

Тепло разливалось по его закоченевшему тельцу.

Это так просто. Нужно только сдаться, и всё пройдёт. Наступит покой и вечность. Уйдут обиды и страдания.

Васька в последний раз вздохнул и согласился. А зачем бороться? Ради чего?

Ведь завтра его ждут те же холод и голод. И то же желание закрыть глаза и никогда, никогда больше не открывать их.

Фонари на улице вспыхнули сначала там, вдалеке. И Васька в последний раз взглянул на них. Он часто смотрел на их свет из своего окна. Рыжий кот в последний раз вобрал в себя этот свет, и его глаза вспыхнули в темноте, что угасала.

Этот последний огонёк привлёк внимание маленькой рыжей девочки. Она шла домой с папой. Дёрнула его за рукав.

Там, сказала она, там, в листьях, кто-то есть.

Никого там нет, съёжился от холода папа. Идём быстрее, я замёрз.

Он попытался увести её от большой тёмной кучи листвы. Рыжая девочка пожала плечами.

Я видела. Видела свет.

Свет в куче старых листьев? удивился папа. Такого не бывает.

Но девочка уже была рядом и, разрывая верхний слой, наткнулась на него. На рыжего кота.

Папа! закричала она.

Я же видела. Это он.

Кто он? удивился папа, подойдя ближе.

Вот он, сказала девочка и попыталась поднять замёрзшее тельце.

Оставь его, сказал папа. Он уже мёртв. Не будем же мы тащить домой дохлого кота.

Он не умер, твёрдо ответила рыжая девочка. Я знаю. Он живой. Я видела свет в его глазах.

Свет в глазах кота? пожал плечами папа.

Он подошёл ещё ближе, поднял тельце и попытался услышать или нащупать сердцебиение.

А Ваське так хотелось спать. Так хотелось. Сон слипал веки, и тепло наполняло его тело. И голос внутри шептал:

«Спи, спи, спи… Не раскрывай глаза».

Но этот голосок. Тоненький детский голосок упрямо повторял:

Свет в его глазах.

«Что они от меня хотят? Зачем снова мучают? Почему не дают спокойно уснуть?»

Он с трудом приоткрыл глаза, чтобы увидеть тех, кто мешает ему даже сейчас.

Вот! закричал детский голосок. Вот! Я же говорила! Ты видел? Опять. Свет!

Да какой свет?

Удивился он, но… снял с себя куртку, закутал в неё рыжее тельце и пошёл в сторону дома.

Дочка побежала рядом. Торопилась.

Пап, папочка. Пожалуйста, быстрее. Ему же холодно.

Они скрылись в подъезде, потом… в окнах пятого этажа зажегся свет.
Ваську купали в тёплой воде, поили нагретым молоком. А девочка… Девочка умоляла его:

Только не умирай. Не умирай, пожалуйста.

И лёд на его шерсти растаял. И в душе растаял.

И большой рыжий кот с удивлением наблюдал, как папа с дочкой заботятся о нём. Он уже проснулся, и теперь ему по-настоящему тепло.

Тепло наполняло всю его суть. Нет, не от батарей. От маленького детского сердца.

А снаружи стоял Он. Тот, кто иногда приходит на помощь.
Он смотрел на светящиеся окна пятого этажа. Стоял и говорил:

Всё, что могу. Всё, что могу.

Постоял, немного подумал и добавил:

Свет… не каждый его видит. Не каждый. И не каждый, кто видит, может сохранить.

А Васька, глядя на девочку с рыжими волосами, не думал о величии человека. Такие вещи думают люди. Он думал о своём.

Он видел свет. Свет в её глазах.