A więc po co nam to wszystko? спросила Антонина, откладывая полузаконченный роман. Джагода уже ждёт ребёнка?
Максим кивнул медленно, не отрывая взгляда от пола. Его пальцы нервно гладили верхнюю кромку футболки привычка, с которой он вырос в тревоге.
А разве вы не планировали сначала взять квартиру в ипотеку, а потом уже думать о детях? Антонина изучала лицо сына, пытаясь вычленить его настроение. Вы же говорили, что сначала нужно встать на ноги.
Максим пожал плечами, раскинув руки, будто извиняясь за непредвиденные обстоятельства. Он ответил устало:
Так получилось. Мы сами не ожидали, если честно.
Антонина глубоко вдохнула. Новость её не радовала. Молодая пара едва сводила концы с концами: снимали крошечную студию в Снаре, у Джагоды работа с переменной занятостью, а у сына пока небольшая зарплата. Дети?
Мамо, приблизился Максим, голос его стал тише, ты сдаёшь ту однокомнатную, что досталась от бабушки? Может, мы пока с Джагодой туда переедем?
Он говорил быстро, будто боялся, что мать перебьёт.
Я ведь отказывалась туда въезжать! сказала она, но всё изменилось. Нам нужно откладывать деньги, а не тратить их на аренду. Хотелось бы иметь хоть какуюто подушку, когда ребёнок появится.
В груди Антонины сжалось. Эта квартира единственный дополнительный доход после выхода на пенсию. Ремонт в собственной квартире, лекарства, поездка к сестре всё стало возможным лишь благодаря сдаче наследственной однокомнатки.
Максим заметил замешательство матери и поспешил добавить:
Понимаю, мамо, это серьёзное решение, твоя жизнь изменится. Но мы в отчаянном положении. Джагода скоро не сможет работать.
Хорошо, произнесла она после долгой паузы, борясь с противоречивыми мыслями. Но сразу скажу: переписывать договор я не буду. Это моя własność.
Максим вздрогнул, подняв руки в защитный жест.
Ой, мамо! Мы ни к чему не стремимся. Спасибо тебе огромное!
Он обнял мать и быстро вышел, опасаясь, что она передумает. Антонина осталась в кресле, размышляя, как всё уладить, не обидев никого.
Через неделю она поговорила с соседямиквартирантами. Тот же не обрадовался, но договор истёк, и они вынуждены были съехать. Через месяц они покинули помещение, оставив после себя не самый приятный запах и поцарапанные обои у входа.
Джагода и Кацмуж (Максим) тихо въехали в однокомнатку, без лишнего шума. Антонина помогала с переездом, принёсла домашние заготовки, новые zasłony, чтобы молодым было уютнее. Невестка даже не поблагодарила, лишь буркнула чтото невнятное и ушла в ванную.
Квартиры располагались в соседних домах; из окна кухни Антонина видела окна того же дома. Сын иногда заглядывал то за солью, то просто поболтать. А Джагода за семь месяцев ни разу не пришла в гости, ни на чай, ни просто поговорить, будто избегала свекрови.
И вот радостная новость родился внук! Плотный мальчик, почти четыре килограма. Антонина, не скрывая радости, пришла в гости к молодой семье, принёсла poduszkę, pieluchy, rozpinane body, крохотные носочки, связанные собственными руками.
Она бросила взгляд на уставшую Джагоду: тени под глазами, руки слегка дрожали от недосыпа.
Нужно помочь? Могу посидеть с ребёнком, пока ты отдохнёшь.
Джагода лишь крепче прижала ребёнка к себе и резко ответила:
Нет. Мы справимся.
Антонина не стала настоять принудить к помощи нельзя.
Через два месяца она заметила в окнах чужих людей пожилую пару. Взглянув, поняла, что это родители невестки.
Наверное, приехали навестить, всё в порядке, подумала она, отойдя от окна.
Три дня спустя к ней пришёл сын, выглядевший измождённым, круги под глазами, бледное лицо.
Антонина наливала ему чай, поставила блюдо со słodkościami:
Как малыш? Уже улыбается?
Растет, ответил Кацмуж, улыбаясь, но натянутой улыбкой. Он так быстро меняется, представляешь? Уже начал баловаться.
А родители Джагоды приехали? спросила она, делая замечание между строк.
Сын нехотя кивнул:
Да, приехали пожить, помогают с ребёнком.
Но у вас же однокомнатка! удивилась Антонина. Где вы всё разместились?
Максим отвернулся, скрывая глаза:
Мы терпим временные неудобства. Они действительно помогают с Мишкой, Джагоде так легче.
Антонина не понравилось, но не стала давить. Сын уже взрослый, сам разберётся.
С родителями невестки она сталкивалась, когда приходила к внуку. Они смотрели на неё сверху вниз, будто она их чемто обидела. Антонина играла с маленьким Мишкой, игнорируя косые взгляды.
Однажды в прихожей она увидела сложенную раскладушку. Открыв единственную комнату, обнаружила вещи родителей Джагоды: чемоданы, коробки, пакеты. И тогда поняла: родители заняли комнату, а молодые живут на кухне!
Прошли ещё две недели, родители не уезжали, и это начало раздражать Антонину. Сын стал ещё бледнее, постоянно потирал шею и спину. В пятницу он зашёл к ней в гости и буквально упал на диван в гостиной. Это стало последней каплей.
Антонина решительно направилась в квартиру невестки. Дверь открыла мать Джагоды, скривив губы от недовольства.
До каких пор это будет продолжаться? Сколько ещё вы будете здесь жить? Почему мой сын должен страдать? спросила она, не отходя от порога.
Мать Джагоды подняла брови:
А вам какое дело? Мы живём в доме нашей дочери! Что это вы с претензиями пришли?
Из кухни выглянула сонная Джагода, держа на руках ребёнка.
Что случилось? спросила она мать.
Мать Джагоды схватила внука и начала демонстративно качать его.
Мы тут не просто так! Помогаем с ребёнком! А от вас пользы ноль!
Но Антонина не сдавалась.
Квартира моя! Я не позволю вам здесь жить! Не позволю своему сыну спать на раскладушке! Выезжайте!
Как вы смеете! возмущённо воскликнул отец Джагоды, появляясь в дверном проёме. Всё изза вас! Вы могли бы отдать молодым свою двушку, а сами переехать сюда. Тогда место хватило бы всем!
Антонина чуть не потеряла контроль:
Вы молчите! Права будете отстаивать в другом месте! Или уже всё забыли? Я напомню! Свадьбу я оплатила, квартиру подарила. Что ещё от меня хотите?
В этот миг вернулся Кацмуж, замер у порога, не понимая происходящее.
Твоя мать обижает моих родителей! бросилась на него Джагода. Выгоняет их на улицу!
Либо уезжают её родители, либо вы все! выкрикнула Антонина. Квартира моя! И я не потерплю наглости!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Все уставились друг на друга, а малыш посапывал, словно ощущая напряжение.
Затем раздались крики и плач. Джагода заплакала, её мать пыталась её успокоить, бросая яростные взгляды на Антонину. Отец Джагоды громко упрекал Макса, размахивая руками. Антонина отвернулась и громко закрыла за собой дверь.
Два дня Антонина не могла найти себе места. Не звонила, не приходила, хотя сердце разрывалось от тревоги за сына и внука. Что, если они действительно уедут? Где им жить? Но жалость не могла победить.
Третий день она заметила движение в окнах квартиры. Показалось, что от родителей невестки не осталось следа. Молодые перенесли вещи обратно в комнату, а раскладушка исчезла на маленький балкон.
Вечером пришёл Кацмуж, выглядел гораздо лучше. Круги под глазами исчезли, взгляд стал яснее.
Он сел рядом с матерью и с облегчением выдохнул:
Они уехали. Джагода злая, конечно, не разговаривает со мной.
Антонина осторожно спросила:
Ты не злишься на меня?
Я наконец выспался, улыбнулся он, и улыбка была искренней. На раскладушке в кухне, знаешь ли, нелегко. Особенно когда в комнате храпят два голоса.
Антонина обняла сына. Возможно, в чьихто глазах она поступила плохо, но защитила своего ребёнка. И пусть невестка злится сколько угодно внук теперь будет расти в нормальных условиях.
